1856 год
В 1856 году отношения между Россией и Турцией стали налаживаться, а в 1857 году возобновились и дипломатические отношения, поэтому, отец Феодорит отправил скопившиеся за 3 года пожертвования на Афон. К сожалению, часть драгоценных вещей, хранившихся в Москве, была похищена.
При самом начале сбора у отца Феодорита зародилась мысль о желательности для скита иметь в России, в одной из столиц, часовню или подворье, чтобы доходами подворья обеспечить существование скита. Старец, которому отец Феодорит сообщил свои мысли, сначала не одобрил их. Муравьёв тоже не одобрял устройство подворья в России, но в 1856 г. отцу Феодориту стали предоставляться случаи к осуществлению его желаний, и он опять написал об этом старцу в письме от 14 мая:
"Спрашиваю Вашего совета, можно ли хлопотать, при случае, об устройстве часовни на удобном месте, в пользу скита или в пользу всех русских отшельников на Афоне?".
На этот раз старец отнёсся очень одобрительно:
"Это для обители весьма будет полезно. Не теряйте сего благоприятного времени, но как можно поспеши. Тебе известно, что все афонские монастыри имеют метохии, а у нас ничего нет, надеяться не на что, а часовня, хотя и на незначительном месте, всё на хлеб будет приносить доход".
В этом же году отец Виссарион отправился в Константинополь, чтобы забрать вещи, посланные отцом Феодоритом, но из Константинополя с этой целью вынужден был отправиться в Одессу. Таким образом, после 27-летнего неотлучного присутствия на Святой Горе Афон, отец Виссарион ступил на родную землю. Отец Виссарион пробыл в России всего неделю, а по прибытии на Афон отправил отцу Феодориту письмо, в котором благодарил за верный труд. В этом же письме старец сообщал о весьма важном событии — об уступке Русиком скиту Андрея Первозванного кельи Святого Василия:
"Ещё спешим известить Вас, что келью Святого Василия, по ходатайству Муравьёва, монастырь уступил за 4500 руб. серебром нашему скиту в вечное владение".
Нужды обители потребовали продолжения пребывания отца Феодорита в России. В это время старец присылал ему ценные и древние святыни для раздачи выдающимся благодетелям. Самую лучшую — резную на дереве икону, отец Феодорит преподнёс государыне императрице Марии Александровне.
4 июля отец Феодорит выслал из Москвы сооружённый иконостас и собранную ризницу — всего 22 ящика весом в 186 пудов и стоимостью 10000 руб.
Отец Феодорит заботился также во время сбора и о пополнении скитской библиотеки. Так, по его просьбе Московская Духовная Академия пожертвовала скиту 15 томов творений святых отцов. Заботился он и об издании подробной истории скита, составленной Александром Павловичем Башуцким.
1857 год
1 Мая 1857 года в скит прибыл археолог и художник, Действительный Статский Советник Пётр Иванович Севастьянов, член Академии Наук для археологических исследований. Он избрал своим пребыванием русский скит и впоследствии оказал ему много благодеяний, став ещё одним ктитором обители. О его прибытии отец Виссарион сообщает следующее:
"Приехал Пётр Иванович Севастьянов, живёт у нас, остался на всё лето. Посмотрим, что Бог даст, ждём и других лиц. С ним приехал компаньон, живописец из Пруссии, желающий расписать трапезу по мысли Севастьянова, который будет в сием деле участником. Всё это весьма приятно для обители и полезно, а далее что будет угодно Богу. Непременно хочу начать постройку больничного корпуса, но мастеров не находится, все заняты, впрочем, употребляю старание. Граф Шереметьев прислал на постройку этого корпуса 3000 руб".
1858 год
У преуспевающего нового скита появились первые завистники и недоброжелатели, избравшие своим главным оружием против старца Виссариона клевету. Поводом для такой клеветы послужил обильный приток пожертвований, собранных отцом Феодоритом за время Севастопольской войны, особенно богатая ризница. Общительный, щедрый и гостеприимный нрав старца, не умевшего отказывать, а также скрывать своего благополучия, послужил поводом к обвинению старца в мотовстве и разгуле. Целью недоброжелателей было лишить обитель верного пастыря и отлучить от него отца Феодорита, прельстив его хорошим местом и игуменством в России.
О распространении этой клеветы отец Феодорит сообщал в своём письме в конце 1857 года:
"К сожалению, выходцы и посетители Афона поносят обитель и монахов, на вас клевещут и благодетелям нашим, и даже членам Священного Синода разносят нелепые слухи"; "Что касается нашей обители, все посетители завидуют местности, природе, видам, устройству и значению нового русского скита, только не одобряют, что много гостей нарушают тишину и спокойствие братии".
Распространению худой молвы способствовала смута, произошедшая среди монахов в 1857 году. Некоторые из них, принятые старцем ради их способности к пению, но не обладавшие истинно монашеским духом, стали вести себя распущенно. Старец поучал, обличал и ждал от них исправления, но они, вместо благодарности старцу за его долготерпение, вознамерились и его самого сместить и поставить другого, который стал бы им потворствовать. Побудило их к этому предстоящее возвращение в обитель отца Феодорита, ибо они опасались, что он заведёт строгие порядки. Старец Виссарион писал:
"Что я буду с ними делать? Выслать их, в церкви будет скудно, держать, добра не будет и слухи всюду скверные. Хотя хорошо поют, однако, пение наше нигде не слыхать, а дрязги всюду расплылись; в Ильинском скиту совсем нет певчих, да хвалят: чин хорош, а у нас певчие хороши, да худо".
К счастью, у скита были и верные последователи. Действительно, отца Виссариона нельзя было не любить за его чистосердечный и простодушный нрав. Всегда радостный, весёлый, участливый ко всякому, меткий в словах, он своим присутствием ободрял, прогонял уныние и назидал. Другой отличительной чертой старца было великое, чисто русское гостеприимство. До конца жизни при посещении гостей он сам считал долгом готовить для них угощения. Старцу неоднократно приходилось сносить строгие наказания: его призывали в монастырь Ватопед и становили на поклоны. Однажды отца Виссариона наказали, потому что на празднике Андрея Первозванного место, занимаемое монастырскими представителями, было предоставлено почётным гостям из России.
Когда отец Феодорит узнал о том, что по возвращении его в скит старец намеревается вручить ему управление, он очень испугался. Разные благорасположенные к отцу Феодориту лица, пользуясь его смущением, стали делать ему лестные предложения остаться в России и покинуть Афон.
Старец Виссарион в своих письмах утешал своё духовное чадо:
"Ты должен приехать. Только посмотри на скит: что было, и что стало! Также и мы, когда увидим лицо твоё, возрадуемся. От трапезы и от начальства я тебя пока уволю, только старайся приехать"; "Ты просишь моего совета: такой мой совет, что ты должен приехать в свою обитель, своё послушание сдать, и от братии получишь благодарность, а потом рассуждай и рассматривай, какой тебе полезнее. Ты должен мою старость переменить и скит поддержать. Но, что ты пишешь, чтобы в России остаться, Божьего благословения не будет, и моего, да ещё и от братии, вместо благословения, получишь укоризну. Прошу и молю тебя, чтобы ты сего не сотворил. А если ты это сделаешь, то я оставлю скит, и будет на душе твоей грех!"
Эти последние увещевания подействовали на отца Феодорита, и он отсёк все прельщавшие его мысли, предавшись всецело святому послушанию.
В августе 1857 г. отца Виссариона произвели в сан игумена, наградили наперстным крестом и облекли в архимандритскую мантию. В России это известие встретили неодобрительно, о чём сообщал отец Феодорит в своих письмах. Несмотря на громкие слухи и клевету в отношении старца и братии, в течение 1858 г. скит продолжал разрастаться, привлекая новых послушников. 10 ноября 1857 г. был заложен новый больничный корпус.
В 1858 г. в Андреевский скит поступил Иван Ермолаевич Кудрявцев, прибывший на Афон к старцу отцу Августину, которым был пострижен в мантию и рукоположен в иеромонахи. При своём поступлении в русский скит отец Дорофей внёс 300 руб. серебром.
