Марк Арефусийский
Священномученик
Епископ
Почитаем 11 Aprilie
Житие
О страдании преподобного Марка, епископа Арефусийского святой Григорий Нисский в своем первом слове на богомерзского отступника Юлиана пишет так:
- Кто не знает, что случилось с чудным Марком арефусийским? И повествованием, посвященным его памяти, кто его не вспомнит? Он в царствование Константина Великого4, пользуясь дарованными тогда христианам правами, разрушил одно языческое капище и многих людей из языческого заблуждения наставил на правый путь спасения как назидательною беседою, так и примером непорочной жизни. Арефусиане-язычники издавна ненавидели его; когда же пала христианская власть и начало возрастать и разгораться языческое нечестие, он не избежал в то трудное время рук мучителей. Так народная толпа, если и сдерживает до времени свои гнев и пожелания подобно тому, как огонь таится в печи, или река удерживается плотиной, но в известное время она все-таки обнаружит свою неукротимую ярость, - это ей свойственно так же, как огню разгораться и реке стремительно прорывать плотину.
Святой Марк, видя, что народ восстал против него и замышляет что-то недоброе, решился тотчас бежать не столько из-за страха, сколько из послушания заповеди Господней, которою повелевается перебегать из города в город, уступая место гонителям. А христианам, хотя бы мужественным и твердым в терпении, должно не только заботиться о своем спасении, но жалеть также и гонителей, чтобы они не увеличивали себе погибель враждебной злобой, которою они исполнены. Но когда добродетельный Марк увидел, что из-за него злые мучители многих забирают, предают мучениям и разным пыткам, а другие, видя это, болеют душою, он не стерпел, чтобы из-за его бегства и самосохранения страдали другие; приняв доброе и мудрое намерение, он возвратился из бегства, добровольно предался народу и ополчился на брань против ярости мучителей. Какого только не было там зверства! Каких только мук не изобреталось! Когда каждый из мучителей старался к множеству различных мучений прибавить свой, особо придуманный род мучения, то ничем они так не раздражались, как мужественным терпением святого; они особенно были озлоблены, считая его возвращение не столько проявлением мужества в муках, сколько презрением и бесчестием по отношению к ним.
Святителя-старца, принявшего добровольный подвиг мученичества, вели чрез город, где он пользовался особенным уважением от всех, кроме гонителей и мучителей, за свои почтенные годы, а главное за свою добродетельную жизнь. Его сопровождали многие, без различия возраста и чина; все одинаково подвергали оскорблениям: тут были мужчины в женщины, молодые и старые, были также городские власти и люди именитые; у всех было одно стремление: как бы превзойти друг друга яростью и зверством; все без исключения почитали за что-то великое предать как можно большим мучениям и победить непоколебимого старца-подвижника, противостоящего всему городу.
Святого, влекши по дорогам, посадили в болото; при этом он, кроме мучений, терпел бесчестные поругания: его по очереди дети терзали за волоса и прочие части тела; потом он был повешен на позорном месте, причем колебавшееся тело доблестного страдальца резали ножами и прокалывали острою тростью, и при этом достойном слез зрелище громко смеялись и играли. Какими-то особыми орудиями его голени сжимали до костей; очень тонкими и чрезвычайно крепкими льняными нитками обрезывали ему уши. Потом, намазав его медом и жиром, посадили его в корзину и подняли в полдень во время страшной солнечной жары на высоту, где его жалили пчелы и осы. И чем более солнечного жара таял жир и мед на блаженном (не могу назвать его страстным) теле святого, тем более страдал он от укусов ос и пчел.
Святой Марк, будучи стар годами, показал себя в своем страдальческом подвиге полным сил; он не изменял светлости лица своего, а испытывал от тех мучений даже некоторое наслаждение и порицал мучителей.
О нем повествуется еще следующее, достойное памяти: видя себя поднятым на высоту, а мучителей стоящих внизу под ним, святой Марк в это время чувствовал себя так далеко от мучителей, что не замечал боли, как будто другой кто, а не он, терпел страдания, которые при этом считал для себя славою, а не бесчестием. Такое зрелище не привело ли бы в умиление того, в ком была бы хотя капля милосердия и человеколюбия?! Но это было невозможно вследствие угрозы мучениями и гнева царя, вменявшего городам и игемонам мучения по отношению к христианам в обязанность; впрочем, многие, не зная скрытой в царе злобы и его коварства, думали о нем иначе.
Все мучения святой Марк претерпел за то, что разрушил языческое капище, за которое он не отдал мучителям ни одной златницы; ясно, что он страдал ради своего благочестия. Когда арефусияне требовали, чтобы он или сполна заплатил за разоренное капище назначенную ими довольно значительную цену или опять построил бы его вновь, святой Марк противился более из благочестия, нежели потому, что не имел возможности удовлетворить язычников. Преодолевая их своим терпением и мало-помалу убавляя назначенную ими цену, он довел их до того, что они требовали с него немного денег, которые легко можно было бы уплатить. Итак, с обеих сторон шло прение: мучители старались принудить святого, а он оставался непреклонен, то есть, они хотели, чтобы святой все-таки заплатил сколько-нибудь деньгами, а он не хотел им дать ни одного пенязя5, (хотя было много таких людей, из которых одни, по милосердию своему, а другие, тронутые его твердым и непобедимым терпением, готовы были внести за него большие деньги); отсюда ясно, что он принял мученический подвиг не из сребролюбия, но за благоверие. Святой Марк был из числа скрывших царя Юлиана - еще юного отрока, - когда истреблялся безнравственный и нечестивый род этого императора. И думают, что справедливо за этот свой поступок святой Марк претерпел такие жестокие страдания; он был достоин даже больших мучений, потому что, правда по неведению, избавил от смерти столь великое зло для всей вселенной.
Повествуется также, что епарх6 арефусийский, хотя был нечестивый и язычник, однако не мог вынести зрелища различных страданий святого Марка и смело сказал царю:
- Царь! Не стыдно ли нам пред всеми христианами, что не могли мы победить даже одного старца? Хотя и победа-то над ним не была бы славна и честна, а уж самим нам отойти от него побежденными - это прямо великий срам!
Так мужество христиан постыжало тщеславных епархов и царей.
А мучение арефусиян было таково, что мала бы была лютость Эхета7 и Фаларида8, если бы сравнить ее с их лютостью; они своею злобою превосходили даже самого изобретателя злобы и их наустителя диавола.
Вот повествование святого Григория Нисского о святом Марке.
Феодорит9 же повествует, что арефусияне, видя несокрушимую крепость дивного старца, святого Марка, сделались кроткими, удивляясь его великому терпению; они выпустили его на свободу. Потом, послушавши его поучения, обратились к святой вере и все сделались христианами.
О святом же Кирилле диаконе тот же Феодорит повествует так:
- Кто может без слез воспомянутъ злобу, содеявшую в Финикии язычниками? Ибо в городе Илиополе, сопредельном Ливану, те богомерзские идолопоклонники, вспомнив о диаконе Кирилле, который в царствование Константина, разжегшись ревностью, уничтожил многие, почитаемые в городе идолы, его не только убили, но, рассекши чрево, начали в ярости зубами кусать его внутренности. Но это не утаилось от всеведущего Бога, и они приняли за свою злобу достойное наказание. Те, которые дерзнули делать то, что выше сказано, прежде всего лишились своих зубов: все до одного они выпали; потом они потеряли языки свои: они загноились, сгнили и выпали изо рта. Наконец они ослепли; такими наказаниями воочию подтверждалась сила истинного благочестия.
В Аскалоне и Газе, городах палестинских, сначала у мужей, облеченных в священный сан, потом у жен и дев, посвященных Богу, мучители, рассекши чрева, насыпали в них ячменя и бросили на съедение свиньям; так бесчеловечно издевались мучители. За то святым мученикам уготовались победные венцы в Царствии Христовом, а мучителям вечная во аде мука, которая ожидает их, как праведное возмездие от Истинного Бога нашего Иисуса Христа, Ему же слава вовеки. Аминь
