Михаил Новоселов
Мученик
Почитаем 21 Января
Житие
Михаил Александрович Новосёлов, в монашестве Марк (1864 - 1938), тайный епископ Сергиевский (?), мученик
Память 8 января, в Соборе Московских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской
Родился 1 июля 1864 года в селе Бабье Домославской волости Вышневолоцкого уезда Тверской губернии в семье Александра Григорьевича и Капитолины Михайловны Новосёловых.
В 1882 году Михаил окончил 4-ю Московскую гимназию с золотой медалью. Он намеревался поступить на медицинский факультет, но отец выразил категорическое несогласие с таким решением сына, желая, чтобы он пошёл по его стопам и стал учителем древних языков. В 1887 году Александр Григорьевич скончался, но Михаил к этому времени уже переменил своё решение быть врачом и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, предполагая впоследствии стать учителем истории и преподавать её так, "чтобы прошлая жизнь человечества дала юношам понятия о людях и их поступках со стороны их приближения или удаления от учения Христова".
К этому времени Михаил уже был давно знаком лично с Львом Толстым и стал поклонником его учения. Искренне любя Толстого и видя в его идеях и в его личности воплощение христианского идеала, он совершенно не замечал глубоко антихристианской направленности его деятельности Толстого. В дневниках и письмах Л.Н. Толстого часто встречается фамилия Новоселова, который был любимым учеником писателя.
В то время многие произведения Толстого, имевшие антигосударственный или антицерковный характер, не были допущены цензурой к печати, и молодые почитатели писателя печатали их на гектографе, а затем распространяли. Этим занимался и Михаил Новосёлов. После произведённого полицией на его квартире обыска были найдены гектографические принадлежности, рукописная брошюра Толстого "Николай Палкин", несколько его писем и стихотворение из "Вестника Народной Воли". На основании этих материалов Новосёлов был арестован. Узнав об аресте, Толстой явился к начальнику Московского жандармского управления, заявив, что преследования направлены должны быть прежде всего против него как автора, и власти после его визита решили замять эту историю. В начале февраля 1888 года Новосёлов был освобождён под гласный надзор полиции с запрещением проживать в столицах.
Михаил Александрович решил сам применить учение Толстого на практике. На деньги, оставшиеся от отца, он купил землю в селе Дугино Тверской губернии и основал здесь одну из первых толстовских общин, состоявшая из пяти интеллигентов. Однако община людей, не приспособленных к труду на земле и предполагавших, что крестьянский труд - это бесконечный праздник, поражённых тщеславием от мысли об оказываемой будто бы ими помощи человечеству, а на самом деле неспособных переносить наималейшие немощи друг друга, потерпела полный крах и рассыпалась. Однако Новосёлов не сразу расстался с толстовством и участвовал вместе с толстовцами в помощи голодающим Рязанской губернии в 1891-1892 годах.
Одной из причин прекращения Новоселовым отношений с Толстым была ненависть последнего ко Христу. Это, а также собственные размышления о вере и укоры совести подвигли Михаила Александровича на более глубокие раздумья о Боге и о путях спасения души, о смысле человеческой жизни, и в конце концов вернули его в Церковь. Этому способствовала дружба с В. С. Соловьевым. Михаил Новоселов был автором "Открытого письма" Толстому, в котором, в частности, говорилось:
"Служить вы хотите не Господу, Которого знает и признает вселенское христианство... а какому-то неведомому безличному началу, столь чуждому душе человеческой, что она не может прибегать к нему ни в скорбные, ни в радостные минуты бытия своего".
Разойдясь с Толстым, М. А.Новоселов прервал с ним всякое общение. Последнее в жизни письмо из Оптиной пустыни было написано Л. Н.Толстым М. А.Новоселову. Михаил Александрович не успел уже на него ответить, но много позже говорил, что "наверное, и не ответил бы, если бы даже Л.Н.Толстой остался жить".
Михаил Александрович с жадностью стал изучать святоотеческие письменные источники, устремился и к живым носителям благодати Духа Святого: он сблизился с отцом Иоанном Кронштадтским и старцами Зосимовой пустыни. Его духовником стал зосимовский игумен Герман (Гомзин).
Михаил Александрович участвовал в Религиозно-философских собраниях 1901-1903 годов. Являлся автором статей на церковные темы, публиковался в "Миссионерском обозрении" и "Церковных ведомостях".
В 1902 году он опубликовал брошюру "Забытый путь опытного Богопознания". Этим выпуском началось издание М. А. Новоселовым "Религиозно-философской библиотеки" (РФБ), в которой публиковались многие известные российские православные мыслители (многие из книг серии были написаны самим Новоселовым или при его участии). Главной целью РФБ было привлечь внимание к великим духовным сокровищам, добытым святыми отцами и подвижниками, обращаясь к истокам христианства. Издательская деятельность Новосёлова продолжалась до 1917 года. Всего им было выпущено 39 книг. Кроме того, было выпущено около 20 книг, посвященных более специальным вопросам, а также листки "Религиозно-философской библиотеки", выходившие двумя сериями: первая состояла из писаний святых отцов, а вторая, рассчитанная на интеллигентного читателя, содержала размышления о вере и религиозной жизни выдающихся русских писателей и учёных.
В 1905 году М. А. Новоселов выступал противником планов поспешного избрания Патриарха, сторонником проведения собора Российской Православной Церкви, а для его подготовки — образования Соборного подготовительного Совещания из нескольких епископов, представителей духовенства и мирян.
В 1905 - 1918 годах участвовал в работе Московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева.
В 1907 году организовал в Москве православный "Кружок ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви". В состав кружка входили его ближайшие друзья - священники Павел Флоренский и Иосиф Фудель, а также Ф. Д. Самарин, В. А. Кожевников, С. Н. Булгаков, П. Б. и С. Б. Мансуровы, Н. Д. Кузнецов, Ф. К. Андреев. По словам В. В. Розанова,
"Суть связи этого кружка — личная и нравственная; высшее его качество - не выявляться, не спорить; печататься как можно меньше. Но взамен этого - чаще видеться, общаться; жить некоторою общею жизнью, или - почти общею. Без всяких условий и уговоров они называют почти старейшего между ними, Михаила Александровича Новоселова, "авва Михаил". И хотя некоторые из них неизмеримо превосходят почтенного и милого М.А.Новоселова ученостью и вообще "умными качествами", но, тем не менее, чтут его, "яко отца", за ясный, добрый характер, за чистоту души и намерений и не только выслушивают его, но и почти слушаются его".
Кружок обычно собирался по четвергам ("новоселовские четверги") на квартире Михаила Александровича, который жил вместе с матерью напротив храма Христа Спасителя. Главное, что отличало этот кружок - его строго церковное направление. Он пользовался покровительством ректора МДА еп. Феодора (Поздеевского) и духовно окормлялся старцами Зосимовой пустыни. Основной идеей кружка была мысль, что изменить жизнь к лучшему можно только на основе внутреннего изменения человека, которого можно достигнуть на основе совместного соборного изучения Св.Писания и Св.Предания. Люди стремились к интимному духовному общению, чтобы реализовать идею соборного богопознания. Михаила Александровича почитали за ясный и добрый характер. За аскетическую жизнь, проводимую в мирской обстановке, за светлый характер его называли в Москве "белым старцем".
В 1912 году Михаил Александрович был избран почётным членом Московской духовной академии. В течение ряда лет он был также членом Училищного совета при Святейшем Правительствующем Синоде.
Михаил Александрович был активным участником Братства святителей Московских Петра, Алексия, Ионы и Филиппа, председателем совета которого был Фёдор Дмитриевич Самарин. Братство занималось широкой благотворительной и просветительской деятельностью. На его собраниях читались доклады на актуальные темы религиозной и духовной жизни, не раз с докладами выступал в них и Михаил Александрович. В начале XX века нравственное и религиозное состояние общества всё более ухудшалось. Одним из признаков этого многие представители образованных слоёв общества считали личность Григория Распутина. В 1912 году Михаил Александрович выпустил обличающую Распутина брошюру "Григорий Распутин и мистическое распутство" (М., 1912), которая была запрещена и конфискована в типографии. Газета "Голос Москвы" была оштрафована за публикацию выдержек из нее.
Новоселов также написал ряд работ в защиту имяславия.
После 1916 году он занял профессорскую кафедру классической филологии в Московском университете.
Входил в состав Отдела о духовно-учебных заведениях Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 годов.
В 1918 году был членом Временного Совета объединенных приходов города Москвы. В феврале 1918 года Советом объединенных приходов г.Москвы была выпущена листовка, призывающая верующих защищать храмы от посягательств богоборческой власти.
Михаил Александрович предоставил свою квартиру для занятий Богословских курсов, созданных весной 1918 года по благословению патриарха Тихона, преподавал на этих курсах.
В 1920 году принял тайный монашеский постриг с именем Марк.
С 1922 года входил в "Братство ревнителей Православия". Из воспоминаний В. Д. Пришвиной, относящихся к началу 1920-х годов:
"При первой встрече с ним за столом в квартире моего институтского друга у меня было то же, что много лет назад "толстовское" впечатление: ребенок в облике молодого старика. Ему не было тогда и 60 лет, но из-за седой его бороды и из-за моей собственной юности я его сразу отнесла к старикам. На свежем лице светились мыслью и весельем голубые глаза. Юмор не изменял "дяденьке" (так звала его вся Москва) в самые тяжкие минуты жизни. Если бы мне поставили задачу найти человека, ярко выражающего русский характер, я бы без колебания указала на Михаила Александровича. Был он широко сложен, но благодаря воздержанной жизни легок и подвижен. От природы он был одарен большой физической силой и в молодости славился в Туле как кулачный боец, о чем любил с задором рассказывать. В его существе разлита была гармония физической и нравственной одаренности, без тени болезни и надрыва. Шла ему любовь к цветам, к природе, к красивым вещам, которые он не приобретал, не хранил, но умел ими любоваться... Около М.А. все оживлялось, молодело, дышало благожелательством и бодростью, как будто в своей бесприютной, нищей и зависимой ото всех жизни он все-таки был ее господином и повелителем... Большая квартира Михаила Александровича походила скорее на книжный склад"
Новоселов боролся с "Живой Церковью". Он рассылал доступно изложенные послания к мирянам и духовенству, направленные против обновленчества. Эти послания переписывались и распространялись добровольцами в разных концах страны.
11 июля 1922 года ОГПУ произвело на квартире Новосёлова обыск, предполагая арестовать его по обвинению в антисоветской деятельности. Однако Михаила Александровича тогда не было дома.
12 августа 1922 года он был арестован и до 19 марта 1923 года находился под арестом. Дело против него было прекращено в связи с тем, что при обыске не было найдено ничего компрометирующего (был изъят лишь орден Святого Станислава). 19 марта 1923 года дело было прекращено и сдано в архив. После освобождения из-под ареста М. А. Новоселов уехал в Вышний Волочек, где и поселился, жил на нелегальном положении. Затем проживал в Москве и под Москвой на нелегальном положении у разных друзей, не сняв бороды, хотя она и выдавала его.
В 1922-1927 годы он написал свое основное сочинение - "Письма к друзьям", посвященные актуальным вопросам церковной жизни.
По сообщению ряда источников, в 1923 году он был тайно хиротонисан во епископа Сергиевского архиепископом Феодором (Поздеевским), епископами Арсением (Жадановским) и Серафимом (Звездинским). Однако по имеющимся сведениям, еп. Серафим с 12 декабря 1922 года был под арестом, затем - в ссылке, откуда освободился лишь в 1925 году.
После опубликования в июле 1927 года декларации митрополита Сергия среди церковных людей начались смущения и смятения; стало известно, что некоторые архиереи отошли от митрополита Сергия, в частности, митрополит Петроградский Иосиф (Петровых), епископ Гдовский Димитрий (Любимов), к ним присоединились митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский) и архиепископ Угличский Серафим (Самойлович). С последним Новосёлов был хорошо знаком. Вскоре и он присоединился к этому церковному движению и как человек, пользовавшийся безупречной нравственной репутацией, стал одним из авторитетных его членов. В этот период он принял активное участие в обсуждении церковных вопросов среди духовенства и церковной интеллигенции. Вместе с протоиереем Федором Андреевым он составил обращение к заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) с предложением изменить церковно-политический курс.
Из воспоминаний В.Д.Пришвиной (1929):
"Вокруг шли аресты священников и мирян, не признававших митрополита Сергия. Михаил Александрович приходил к нам усталый, грустный. Люди, дававшие ему кров, начинали его побаиваться... Вокруг исчезали все лучшие... Я спросила Михаила Александровича: "Как нам быть, если не останется священников старого посвящения?" - "Не надо создавать новый раскол, - ответил Михаил Александрович. - У нас единая Церковь, внутри которой ведется борьба. Если никого не останется - идите с ними, только не забывайте крови мучеников и пронесите свидетельство до будущего Церковного Собора, который нас рассудит, если только не кончится история и не рассудит уже Сам Господь".
Бывая в Москве, Михаил Александрович ходил молиться в Воздвиженский храм на Воздвиженке. 22 марта 1929 года неподалёку от храма он был арестован, заключён сперва в тюрьму ОГПУ, а затем в Бутырскую.
Из обвинения:
"Руководитель антисоветских церковников, ведущий их к переходу на нелегальное положение, распространяющий своеобразные циркуляры идеологического антисоветского характера с призывом к "мученичеству".
17 мая 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ приговорен к трем годам заключения "в местах, подведомственных ОГПУ", то есть в закрытых тюрьмах со строгим режимом содержания. 23 мая он был доставлен в Суздальский политизолятор, а 25 июня отправлен в Ярославский политизолятор ОГПУ. Как особо опасный "элемент", находился не в лагере, а в тюрьме (политизоляторе) в одиночном заключении.
7 августа 1930 года привлечен в качестве обвиняемого к новому делу как "активный участник церковно-политического центра всесоюзной к/р организации "Истинно-Православная Церковь" и для проведения допросов был этапирован в тюрьму ОГПУ в Москве. Следствие длилось около года. Был обвинен в том, что "играл решающую роль в идеологическом объединении духовенства, оппозиционного митрополиту Сергию (Страгородскому)".
Из обвинительного заключения:
"На протяжении ряда лет являлся участником "Церковно-Политического Центра" всесоюзной к/р организации "Истинно-Православная Церковь", находился на нелегальном положении. По поручению этого центра вместе с реакционными церковниками в Ленинграде создал "Всесоюзный церковно-административный центр" этой организации и руководил последним по заданиям центра в к/р направлении, требуя от организации активной к/р деятельности. Разъезжая систематически по периферии, создал ряд филиалов этой организации — в Твери, в Серпухове и в ряде других местностей и направлял их к/р деятельность. Составлял контрреволюционные документы и руководил их распространением".
3 сентября 1931 года был приговорен к 8 годам лишения свободы, считая срок с 23 марта 1929 года.
В сентябре 1931 года был отправлен в Ярославский изолятор. Условия, в которые он был помещен, оказались настолько тяжелы, что он стал ходатайствовать, чтобы его перевели в одиночку, но ходатайство было отклонено, и 25 сентября он написал новое заявление, прося, чтобы его поместили, хотя бы на время, в соседнюю камеру, тем более что сидевший в ней заключённый не был против. Это ходатайство было удовлетворено. С середины 1930-х годов положение заключенных в тюрьмах резко ухудшилось, и сама ярославская тюрьма стала называться тюрьмой НКВД особого назначения, что повлекло и ужесточение условий содержания в ней.
23 марта 1937 года у Новосёлова заканчивался срок заключения, однако уже 7 февраля без какого бы то ни было дополнительного рассмотрения дела Особое Совещание при НКВД приговорило его к трём годам тюремного заключения. 25 февраля об этом решении было сообщено Михаилу Александровичу. Для придачи этому приговору видимости законности НКВД направил ходатайство об утверждения приговора во ВЦИК, и 3 марта приговор был утверждён. Для отбытия нового срока заключения Новосёлова из ярославской тюрьмы перевели в вологодскую, куда он прибыл 29 июня 1937 года.
В вологодской тюрьме он был обвинен в "систематическом распространении среди сокамерников клеветнических сведений по адресу руководителей ВКПб и Советского Правительства с целью вызвать недовольство и организованные действия против установленных тюремных правил и продолжение борьбы в условиях тюрьмы".
17 января 1938 года тройка НКВД приговорила Михаила Александровича Новосёлова к расстрелу.
Расстрелян 20 января 1938 года в вологодской тюрьме. Погребен в общей безвестной могиле.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских (как мирянин) на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года.
