Старец Тихон Афонский (Голенков)
На протяжении многих лет старец Тихон не выходил в мир. Однажды, когда в Капсале случился пожар, его вместе с другими монахами отправили в Салоники. Когда он вернулся на Афон, монахи спросили его:
— Какими тебе показались город и люди после стольких лет, что ты не видел мира? Старец ответил:
— Я видел не город с людьми, но лес с каштановыми деревьями.
Все вещи у старца были совсем ветхие, но для его последователей они имели великую ценность: люди смотрели с благоговением на каждую тряпочку, которой касался старец, и брали с собой, как благословение.
Рукоделием старца были духовные подвиги: пост, бдение, молитва и поклоны. Достигнув преклонного возраста, старец Тихон не мог подниматься после земного поклона. Тогда он привязал высоко толстую веревку и держался за нее, чтобы вставать. Он продолжал поклоны до тех пор, пока не слег в кровать, а спустя двадцать дней навсегда покинул этот мир.
До самой старости он соблюдал правило сухоедения, так как считал приготовление пищи пустой тратой времени.
На жизнь старец зарабатывал тем, что раз в год писал по одной Плащанице и получал за это 500-600 драхм.
Каждое Рождество старец Тихон покупал себе одну селедку. Скелет он не выбрасывал, а подвешивал на веревочку. В праздники он кипятил в консервной банке воду, окунал туда скелет селедки и затем бросал немного риса. Удивительно, но старец осуждал себя за то, что в пустыне даже рыбный суп ест! Затем этот скелет он опять подвешивал на гвоздь до следующего праздника.
Когда кто‑то приносил старцу съестное, он отсылал подарок старцам в Капсалу. Если ему присылали деньги, то он покупал на них хлеб для бедных.
Однажды старцу пришло крупное пожертвование из Америки. В тот момент, когда он на почте получал чек, его увидел один из мирян, которого тут же одолел соблазн присвоить эти деньги себе.
Ночью вор прокрался в келью старца. Он надеялся, что здесь будет, чем поживиться, и он найдет и другие пожертвования. Старец Тихон же всю сумму отдал на хлеб беднякам, и при себе у него ничего не было.
После мучительных пыток, затянув веревку вокруг шеи несчастного, вор поверил, что тот не хранит никаких сокровищ в своей келье, и уже собирался бежать, как услышал себе в спину:
"Да простит тебя Бог, дитя моё!".
От старца Тихона вор отправился в другую келью с той же целью — ограбить жившего там старца. Здесь его поджидала местная полиция. Удивительно, но преступник сам признался, что до этого побывал у старца Тихона. К старцу отправили полицейского, чтобы тот привел его на допрос, так как вора нужно было судить, и скоро должно было состояться заседание.
Взволнованный и расстроенный монах попытался объяснить полицейскому, что давно простил своего обидчика, но представитель власти был неумолим:
"Собирайся, отче, закон не знает слов "благословение" и "прощение"!".
К счастью, судья внял просьбам старца и позволил ему вернуться на Святую Гору, в свою келью, ведь тот плакал, как малое дитя, при мысли о том, что его показания могут навредить человеку, которого он искренне простил.
