Монах Даниил Керасийский
Монах Даниил родился в 1908 году в пос. Ворничены, в Молдавии. Его родители, Феодор и Порфира, дали ему имя Димитрий Куркос. Во время Первой мировой войны, будучи ещё юношей, он служил санитаром. Сразу после этого он начал монашескую жизнь, прося Пресвятую Богородицу быть ему помощницей на этом пути.
Говорят, что он пешком пришёл из Румынии на Афон, горя великим желанием подвига и намереваясь полностью посвятить себя Иисусу Христу. В 1931 году он поселился на южной стороне Афонского полуострова, в районе Керасья — особенно уединённом регионе Святой Горы. В 1934 году принял монашество. Около тридцати лет он подвизался под руководством своего старца, который был его соотечественником. Последний отличался особой строгостью в аскезе и послушании. Монах Даниил жил в пещере неподалёку от него. Он занимался изготовлением корзин и собирал бессмертники — цветы, произраставшие на афонской земле. Собранное он отдавал ближайшим монастырям, чем обеспечивал себе пропитание.
В 1986 году отец Даниил из братства Даниилиев нашёл старца бездыханным. Следуя указаниям монаха, его погребли не в саду, а в собственной келье, где вместо пола была земля.
Монах Даниил являл собой образец святой аскетической жизни. Его облик был изнурён постом и постоянным трудом. В то же время он источал мир и благодать. Всегда был послушен своему старцу, передвигался только пешком и никогда не садился верхом на животное, что могло бы облегчить его повседневный быт. Он обладал глубочайшим терпением и любовью. Его лицо было чистым и искренним. Он не выносил раздоров, разделявших монахов на противоборствующие группы. Всеми силами стремился сохранить в себе радость и безмятежность. Старец находил утешение в том, чтобы служить монахам, которые собирались возле его кельи. Обладал даром покаяния и бескорыстной любовью к ближним. В то же время заботился о порядке и гармонии в своей келье, которая всегда была чистой и ухоженной. Он говорил на ломаном греческом и носил скромную одежду.
Монах Даниил был тихим и смиренным подвижником. Его образ трогал и наполнял смирением всех, кто находился рядом с ним. Его отеческая забота осталась в памяти монахов, которые его знали, как воспоминание о большой любви.
